Дороги и дураки в России: не все, что блестит, это шелковый путь
Крах Советского Союза породил обширный архипелаг невостребованных искусственных объектов и земли в России и за ее пределами. Тысячи и тысячи дорог, мостов, водопроводов, газопроводов, электрических сетей, кладбищ, сельскохозяйственных угодий и т.д. перешли из государственных рук никому за последние 26 лет. Эти активы не просто лежат. Они используются.
Без собственников вокруг них появляются неэффективность, коррупция и обширные теневые экономики. Инициатива Китая в отношении пояса и дорожного движения, частично часть которого является движущей силой развития для России и Центральной Азии, уклоняется от множества вопросов, стоящих перед муниципалитетами в регионе в результате отсутствия юридической ответственности за используемую инфраструктуру. Строительство новых дорог и рельсов для транзитных грузов мало, что может помочь правовому хаосу, окружающему бесхозные активы, подтверждая, насколько широко признанная Китаем добродетель невмешательства во внутренние дела других стран препятствует использованию проектов, якобы предназначенных для поощрения развития.
В России все проблемы приводят (назад) к дорогам
У России, говорят, есть две проблемы: дороги и дураки. К сожалению, когда у власти последние, они делают чрезвычайно трудным построить первое. Россия занимает 99-е место в мире по показателю LPI Всемирного банка (индекс производительности логистики) с одними из самых худших дорог в мире, и, по оценкам, потребности в инфраструктуре России приближаются к 1 трлн. долларов США, что составляет около 75% ВВП России. Безъядерные дороги - отличная призма, с помощью которой можно наблюдать проблемы развития России и символизировать проблемы, присущие бесхозной инфраструктуре в целом.
Энергичное экономическое возрождение, которое Россия испытала в первые два срока Путина, не поддержало бум дорожного строительства. Официальные данные Федерального дорожного агентства «Росавтодор» показывают, что в 2000 году было построено около 6 500 километров (км) новых дорог. Эта цифра снизилась до 2000 км новых дорог, строящихся ежегодно к 2005 году и с тех пор не превышала 3500 км. Федеральное агентство «Росстат» отмечает, что в период с 2003 по 2015 год российская дорожная сеть расширилась на 504 000 км. Только новое строительство - 30 300 км. Остальные были бесхозными дорогами, законно зарегистрированными региональными или муниципальными органами власти в поисках большего федерального финансирования, доходов или контроля над местной экономической деятельностью.
Рост дорожной сети путем регистрации дорог без юридического владельца сопровождается значительным ростом парка легких и тяжелых транспортных средств страны. Согласно статистическому обзору Росстата в 2016 году, владение легкими транспортными средствами увеличилось почти в 2,2 раза по сравнению с 2000 годом. Грузовые автопарки выросли примерно на 41%. Большее владение автомобилями означает больший износ на дорогах, дороги часто поддерживаются напряженными региональными и муниципальными бюджетами, неформальными соглашениями, а также жильцами из сельских и пригородных районов, которые платят из своего кармана.
Расходы на «бесхозность»
Для владельцев частной собственности в 2014 году был подписан закон об исчислении налога на имущество с кадастровой стоимости - стоимости земли в реестре собственности государства. В результате российские суды в ряде случаев оспаривали стоимость земельных участков, потому что неточные данные о стоимости земли являются основанием для требования.
Положения меняются каждые несколько лет, сотни тысяч активов исчезают из балансов во время рыночного перехода России, мелкая коррупция может повлиять на требования, а избыток активов, построенных в советский период, серьезно осложняет определение цен. Муниципалитеты изо всех сил пытаются определить, сколько собирать, сокращать доходы или допускать произвольные требования для большей оплаты налогов. Это влияет на решения о приобретении бесхозных активов, таких как дороги.
Можно себе представить, как местные, региональные и национальные элиты могут использовать это на рынке, где часто недостаточно данных, чтобы окончательно установить рыночную цену, тем более, что теневая экономика составляет 39,3% ВВП России. Российские правила пытаются согласовать оценки государственной недвижимости с рыночными ценами, но увеличение роли государства в установлении контрольных показателей может привести к противоречивым целям. Может быть улучшение прозрачности ценообразования на бумаге, но оно делает взяточничество или хранение объектов из государственных регистров более привлекательными в зависимости от интересов покупателя или продавца.
Это также потенциально мешает мегапроектам, по которым Россия надеется на переговоры с Китаем, поскольку расчеты затрат должны учитывать приобретение земли в отдаленных, малонаселенных районах с большим количеством бесхозяйных активов. Эти проблемы касаются дорожных, железнодорожных и трубопроводных проектов, входящих в цепочку коррупции, которые российские фирмы, такие как «Газпром» и «Стройгазмонтаж», используют для увеличения стоимости тендеров, которые они хотят выполнять сами.
Крупные проекты в России, как правило, являются средством распределения государственных богатств олигархам, чьи фирмы зарабатывают деньги на затратах, а не на прибыльности того, что строится. Однако, построенные рынки могут быть захвачены или затронуты в соответствии с правилами, принятыми в Москве специальным образом, часто под видом создания федеральных доходов для поддержки бюджетов. Отличным примером является платная система Платона на федеральных дорогах.
В результате цены могут быть ограничены правильными связями или преувеличены, чтобы оправдать более крупные кредиты для государственных фирм в зависимости от того, предоставляет ли государство компенсацию, или частное предприятие продает актив. Как строительство новых дорог, так и включение существующих дорог в юридические регистры со всеми муниципальными, региональными и федеральными последствиями для бюджетов и ответственности влекут за собой хиты.
Включение бесхозяйных дорог в государственное или частное предприятие может повлиять на работу теневой экономики, не обязательно удовлетворяя потребности, укрепляя интерес тех, кто использует их для борьбы с собственностью, и местные власти задерживают взвешивание затрат и выгод. Эти вопросы относятся ко всему, что можно себе представить: от газораспределительных трубопроводов до электрических сетей, водопроводов до кладбищ и т.д.
Не все, что блестит, шелковый путь
Хотя статистические данные менее ожидаемы, эти вопросы относятся и к Казахстану. Возьмите дороги в качестве примерного случая. По данным государства, в настоящее время в Казахстане насчитывается 128 000 километров дорог, из которых 85 600 километров являются общественными, а 42 400 километров - частными дорогами для промышленных предприятий, ферм, шахт и лесов. Казахстан оценивается выше, чем Россия, на 77-м месте, но получил значительную помощь от многосторонних учреждений, таких как Всемирный банк, Азиатский банк развития и Европейский банк реконструкции и развития в сочетании с инициативами по связям, предшествовавшими появлению Китайской инициативы по поясу и дорогам.
Тем не менее, Казахстан занял 117-е место по качеству дорожного покрытия на Всемирном экономическом форуме в 2014 году, опустившись с 98-го места в 2006 году. По состоянию на 2014 год Министерство транспорта и коммуникаций установило, что 33% всех дорог находятся в неудовлетворительном состоянии. В то время как многосторонние проекты по строительству дорог принесли пользу местным общинам и привлекли к себе представителей гражданского общества, они не могут решать проблемы, связанные с транспортным сектором в Казахстане, некоторые из которых относятся к бесхозяйственности.
В цифрах Министерства транспорта и коммуникаций говорится, что в Казахстане есть 23 044 км федеральных дорог, из которых 12 311 км являются международными маршрутами. Другие 62 636 км дорог общественного пользования являются местными. Примечательно, что самая последняя программа развития, открытая в ответ на крах цен на нефть - Nurly Zhol - требует только ремонта 7000 км дорог, и несколько важных проектов, включенных в эту инициативу, функционально выделены из проектов, инициированных Всемирным банком или Азиатским Банк развития. Хотя бюджетная ситуация в Казахстане стабилизировалась, часть планов сокращения дефицита Астаны требует отсрочки на стимулирующие расходы от Нурлы Жол вместе с налоговой реформой. Но налоговая реформа не может произойти без земельной реформы, постоянной болячки на стороне прав собственности и других оснований для развития инфраструктуры.
Сколько земли нужно «Стэну»?
Земельная реформа тесно связана с общей правовой концепцией собственности или собственности в Казахстане. Это насущная проблема, которая вызвала протесты и опасения в отношении иностранной собственности. Земельный кодекс Казахстана 2003 года впервые легализовал частную собственность, отсюда необходимость в дополнительных изменениях, которые до сих пор не привели к консенсусу. Около 36% территории Казахстана - 98,6 млн. гектаров - это пахотные земли, но только 1,2 млн. Га по состоянию на 2015 год имели четких законных владельцев. На месте собственности земля сдана в аренду.
В июле прошлого года Казахстан начал проводить аукционы для фермеров, чтобы покупать земли, которые они в настоящее время сдавали в аренду, со скидкой 50%. Но продажа земли должна сопровождаться увеличением налогов, которые могут привести к банкротству фермеров с низкой нормой прибыли. Конечным результатом является специальный подход, который, как представляется, защищает долгосрочную аренду, позволяя проводить аукционы в гораздо меньших масштабах.
Раньше методология определения стоимости земли для продажи, аренды или контрактов и налогов включала юридическую процедуру через суды и допускала независимую оценку. Независимая оценка имела решающее значение, учитывая, насколько сложно оценивать рыночные цены с сотнями тысяч гектаров, которые не используются или не возвращаются в государственные руки после того, как они будут невостребованы в течение нескольких десятилетий. Независимая оценка была открытием для взятки чиновникам, чтобы переоценить земельные ценности, чтобы получить большую компенсацию от государства, поскольку подавляющее большинство земельных сделок связано с передачей земли в аренду от государства. Аналогично России были приняты законы, предусматривающие, что эти оценки не должны превышать рыночную цену. Вместо предоставления реальной реформы те, кто участвует в земельных сделках, получают гораздо меньшую компенсацию, хотя граждане могут добиться некоторого возмещения за счет правовых механизмов.
Эти виды правовых проблем перерастают в компенсацию за «обновление городов» или развитие в городах, а также за наследие плотин, ирригационных систем, электрических сетей и т. д., построенных в советский период. Например, фермеры, арендующие землю у государства, штрафуются или теряют землю, если ее производительность снижается с момента ее первой сдачи в аренду. Достаточно часто оросительные системы советской эпохи, плотины или водоснабжение иссякали без признания государства, наказывая фермеров за что-то, совершенное не по их вине.
В более широком смысле муниципалитеты и региональные правительства изо всех сил пытаются финансировать общественные проекты без эффективных средств для оценки стоимости земли, уделяя больше внимания жителям, которые платят из своего кармана, придумывают решения неформально или больше полагаются на финансовую поддержку со стороны федерального правительства в то время, когда бюджет трещит по швам.
Большая картина
Разрыв власти между федеральными центрами и субнациональными правительствами во многих из этих стран тесно связан с этими проблемами. Например, количество регионов-доноров в России, которые могут финансировать услуги без федеральных субсидий, снизилось с 25 в 2006 году до 14 на 2015 год. По сравнению с 80-процентным максимумом эти 14 регионов в настоящее время обеспечивают около 60% всех региональных налоговых поступлений, в результате сознательных усилий по централизации доходов от налогов на добычу полезных ископаемых (MAT) и других арендных ставок в руках Москвы. Из этих 14, на четыре приходится большая часть денег, включая Москву. Взамен Москва использует свой больший бюджетный контроль, чтобы распределять услуги и покупать лояльность. Если регион хочет включать, строить или ремонтировать дороги, им все больше нужны федеральные деньги для этого.
По состоянию на 2013 год в Казахстане только три региона страны из 16 получали менее половины своих бюджетов за счет денежных средств, переведенных из Астаны. Эта структура параллельна России. Доходы от нефти и газа для государства выросли с 2,5 млрд. долл. США в 2005 году до почти 30 млрд. долл. США к 2014 году, наряду с увеличением объема субсидий или поддержки со стороны столицы. Крах цен на нефть заставил Астану потратить государственный нефтяной фонд - Россия сделала то же самое - поддержать бюджеты, в то время как сокращения и реформы были сделаны. Казинформ сообщил, что строительствао одного километра дороги в Казахстане стоит 300 миллионов тенге (около 910 тысяч долларов США). Учитывая размер страны и населения, это создает непропорциональное бремя для властей менее населенных сельских поселений и общин, которые полагаются на деньги из Астаны для оказания услуг.
Китай сильно выигрывает от централизации бюджетной власти в столицах этих стран для своих целей. Китай может договориться о желаемых инфраструктурных сделках с национальными элитами, которые в значительной степени контролируют государственное финансирование и могут отменить конкурирующие интересы для таких вещей, как цена земли, местные проблемы в отношении наложенных расходов или юридическая ответственность за активы. Национальные проекты обеспечат преимущества. Федеральные трассы или платные дороги будут иметь некоторые положительные последствия. Но до тех пор, пока прибыль направляется в сторону компаний, находящихся в государственной собственности, и любые соответствующие пошлины или налоги собираются на национальном уровне, они не смогут решить проблемы населенных пунктов, сталкивающихся с удовлетворением своих потребностей в инфраструктуре.
Это требует правовых реформ и создания потенциала для гражданского общества и гражданских институтов, а не для Пекина. Рост в краткосрочной перспективе может уступить место волнениям, когда выгоды не будут распределены справедливо, а регионы будут все больше отставать от городов. Но это, вероятно, все равно относится к Китаю, независимо от гордой риторики невмешательства во внутренние дела, в которой он скрывает свои интересы. Община общей судьбы не выглядит такой красивой на уровне земли в большей части России и Центральной Азии.
Источник - Fronteranews.com, автор - Николас Трикетт
Опубликовано 29.08.2017 14:37